Игра в кошки-мышки: нейрофизиология и патология соблазнения
Этот лёгкий сюжет разворчивает перед нами сложный ритуал ухаживания, где каждый жест и взгляд подчиняются древним нейробиологическим алгоритмам. Девушка и её "второй пилот" выстраивают стратегию, активируя систему SEEKING (поискового поведения) – ту самую дофаминовую петлю, что заставляет нас идти на риск ради потенциальной награды. Их цель – спровоцировать "случайную" встречу, искусно балансируя между демонстрацией интереса и сохранением дистанции. Прямого диалога — того самого, который так настойчиво проповедует современная психотерапия, — здесь нет и в помине, его время придет позднее.
Яак Панксепп в своей теории базовых эмоциональных систем выделял игру (PLAY) как отдельную эволюционную систему, связанную с опиоидными и каннабиноидными рецепторами, дофамином и окситоцином. Этот гормональный коктейль Молотова превращает флирт в удовольствие, а неопределённость – в волнующий азарт. В норме игровое поведение активирует вентральный стриатум, островковую кору и переднюю поясную извилину, создавая тот самый "кайф" от социального взаимодействия.
Но что происходит, когда эта тонкая система даёт сбой? При депрессии и тревожных расстройствах наблюдается гипофункция PLAY-системы: человек теряет способность к спонтанной игре, воспринимая флирт как угрозу. Его миндалевидное тело (амигдала) гиперреактивно, префронтальная кора подавляет естественные импульсы, а дефицит эндорфинов делает взаимодействие болезненным. В нашем сценарии это могло бы проявиться в том, что молодой человек вместо того, чтобы включиться в игру, демонстрирует поведение избегания – его нервная система интерпретирует игровой вызов как реальную опасность. Ему бросают мячик, а он бежит как от снаряда, пугаясь собственного интереса.
У клиентов с пограничным расстройством личности часто наблюдается обратная картина: их PLAY-система не выключается, превращаясь в навязчивую игру-манипуляцию. Такие люди могут заходить слишком далеко в своём "кошки-мышки", не чувствуя границ и не получая удовлетворения от процесса. Вот здесь и пригодился бы тот самый прямой диалог, призванный снять пару с этих чёртовых качелей.
Вернёмся к нашей паре. Нормальная игровая динамика предполагает, что страх и смущение смягчаются эндогенными опиоидами, а дофамин превращает неопределённость в удовольствие. Но если у одного из участников нарушен баланс между лимбической системой и префронтальным контролем, вместо лёгкого флирта мы получим либо паническое бегство, либо навязчивое преследование. Обычно и то и другое, тогда мы получаем ту самую пару, созданную на небесах.
Так отобьёт ли молодой человек подачу, получив свою порцию дофамина и окситоцина? Или его перевозбуждённая амигдала заставит увидеть в этом безобидном флирте угрозу?
Приглашаем в уютное пространство [**SlovoTsvet**](https://t.me/slovotsvet) — здесь больше статей на эту тему и наша группа
